Увидев - не запомнишь

Увидев - не запомнишь. Как проста
проекция лица на межсезонье...
Успеешь просмотреть меня до ста -
один-два-три... на выделку холста
отправились клодтические кони -

пасутся. Из-под топота копыт
ошмётками - наброски к макияжу.
Пустеет безменяемая стрит:
абстракция простыла и болит,
колотится врачуемая даже.

А я всё тут. в сцеплении болот
мерещатся конические кони...
Бледнеет, но не тает поворот.
Который растворяющийся год
хриплю и бьюсь в невидимом загоне.



Импрессионизм в эфире

Встань против света. Впусти в себя солнечный ветер.
будешь моделью, с которой напишут надежду.
Тени сгустим и на блюде манерно нарежем
для угощения монстра, сожравшего краски столетий -

будет ли милостив? чудоявление будет ли? -
или на срезе оттенка откроется сбитая лепка...
Спим фрагментарно, боясь недовыдумать редкий
рай, снизошедший на холст, легкомысленно-тюлевый.

Девочка мира эфира, смахни с восприятия иней,
выдуй стеклянную фразу длиной с безопасное лезвие.
Ясности слишком... Под прессом щемящей экспрессии
мир ускользает за раму, сминаясь размякнувшей глиной.



Подстреленный альбатрос

подстреленный альбатрос носит алую ленточку на груди -
дикий и глупый, ещё недопонял, что жить-то осталось на дне стакана.
бьется опаловым клювом в поточечный холод витрин
перья опали.
всё слишком нелепо и странно.

сил недостало забраться на флюгерность крыш.
длит альбатросова гибель озноб до падения градом.
прячется время в стеклянных глазницах... Паришь
видишь - Париж. Пролетаешь и - над, и - задаром, -

маленький катыш вселенской обиды на ту, что
бросила в небо, забыв обученье полету...
Тихий вопрос альбатроса. "Назавтра" размыто и чуждо.
Что вы все мимо?..
добейте, прошу вас, хоть кто-то...



Полбатона в портвейне (пародия)

------Поклон Игорю Северянину за шампанские ананасы


Полбатона в портвейне. Полбатона в портвейне.
Удивительно мерзко, нестерпимо темно.
Весь я в чём-то нелепом. Весь я в чём-то ничейном.
Вдохновляюсь бессильно: я тупое бревно.

Стрекотня оверлока. Совмещенный санузел.
Тошнотворная нота. В голове гололёд.
Кто-то в холле затискан. Кто-то дрыхнет на пузе.
Полбатона в портвейне - это полный улёт.

В группе барышень томных в общежитии швейном
Я трагически робок в абстинентном плену.
Полбатона в портвейне. Полбатона в портвейне.
Из Урюпинска - в Кенью. Из дерьма - на Луну.



Кошка-копилка

Я кошка-копилка. Керамика в образе "мяу".
Аляписто льдиста, когтиста рисованой тушью.
Сижу на серванте - напротив мольера и данте.
Лениво застыла, готовая истину слушать.

Ловлю настроенье. Стараюсь попасться под руку -
схватиться зубами и радостно тут же разбиться...
нелепое счастье - светло расколоться на части,
на миг осознав, что у счастья девчачьи ресницы...

...Когда накоплю все привычки твои и причуды,
муррически выгнусь. Отправлюсь откушивать суши,
кивнув всемогущему, вечность глядящему в гуще,
чтоб глиняной кисе на визе проставили душу.



На деревню дедушке

Разойдитесь. Оставьте бедствовать.
Адресата нет - и сидит ничьим.
На почтамте привет из детства вам
размахался хвостом селёдочьим.

от рождественных сказок муторно.
отошли марципаны с трюфелем.
что, Ванюха, достало будто бы
прозябать трёхвершковым фуфелем?

ты б в подпаски... С надежд со временем
остаются песок да ветошки.
Зарастает сознанье "небылью".
и опять "на деревню дедушке".

Да хватило б воображения...
На дворе беснованье галочье.
забери меня прямо завтра же,
милый дед, Константин Макарович...



Качание ягнят

Дамские пальчики выложены в вине
доктору Лектору всяческое спасибо
мартовский оттиск в мутном стекле шене -
были же не -
было же не
красиво

стойка змеиных цепко застывших век -
брошусь-не брошусь - выберусь по карнизу
кинусь за крайность. Как я любила всех
признак души
или же
идиотизма

мальчика не было. драма пошла на спад.
пряность намёка вяжет в гвоздичный узел.
в келью коктейлью выйдет парад помад.
тише, ягнята.
выползем в зем...
на пузе.



Прощание по-русски

АпострОф на подножке возится;
беспокоится провожатая.
Пережатая переносица,
да судьба ещё пережатая.

Ты меня о любви не спрашивай, -
ведь совру... Незаметной трещинкой
расползаются судьбы. Наше вам,
по-надрывное, с достоевщинкой.

Разлюби, чтоб жалеть до одури,
не давая рассудку спуска и
выводить в истеричном штопоре
как диагноз, Михалыч, - русская;

где из правд веселей - сермяжная,
где из жизней - косые полосы...
Соглашаясь, кивнут присяжные -
вислоухие гладиолусы.

Отойдёшь... Улыбнувшись, вроде не
подтвердишь, что я, дура, странная...
Ты не понял, чужак на родине,
что душа - она
самозваная.


Я не пишу

Я не пишу - затягиваюсь звуком
до всхлипа разрывающихся лёгких...
Хватаю, обжигая в муке руки,
за провод - нерифмованные строки.

Я не пишу - спасаюсь от обрыва
в смирительных рубахах от хорея;
cбегаю - даже слишком! - торопливо,
словами, как влюблённостью, болея.

....И не поймёт ни букер и ни сорос,
как я цепляю к выжитому случай.
Я не пишу - вымаливаю голос
у Матери космических созвучий.




Уснуть за чтением Хайяма

Я, кажется, угрюма и упряма.
смотрела прямо - дело вышло боком,
пошло на спад... Запутало намёком,
легло в ногах рубайями Хайяма...

Порядок заполняется сюжетом -
придумать больше, чем сама по сути...
В иранской зарифмованной валюте
конвертится вменяемость поэта.

А смысла нет... Уже и сбыться абы,
не абы как, а в бабьем антураже ...
Смолчишь ли ты, когда, светя пропажу,
Хайяма увели из кабака бы...



Прерывание

аппаратное прерывание в духе латинских ритмов.
синусоида духа в надрывном угаре гаснет.
то зайдёт ум за разум, то боком на сне повиснет,
то возьмёт и закрутит в больном предвкушеньи власти.

...ненавижу, когда безответственно перебивают -
обрывают движения - танец сочится в щели, -
прагматически вянет надуманная плясовая,
возмутительно душно в бездейственном помещеньи...

вот пустили б в Большой... саркастически крякнув, звуки,
допустили неточность - упали смешно и гулко.
Облицованы сны утончённостью звёзд кабуки
у фигурки на дне музыкальной вчера шкатулки...




Попытка быть проще

Будем проще - сядем на пол
подпирать косую стенку,
рисовать обои в духе
сальводорового горя:
мы на пару разгорелись
хроматическим безумьем -
нам поможет только лето.
Жаль, что лето - это глюки.

мы с тобой тяжеловаты,
мы беременны собою:
столько образов толпится
в недоделанной прихожей.
Снова скажут: слишком сложно
вас понять, не ранив мозги...
мы же больше не боимся
рассекречивать абсурдность;

говорить оставим грефу -
мы залезем на стремянку
рисовать размах движений
у придуманного солнца.
А когда случится завтра,
опадём кленовьем рваным -
будет радостно валяться
под ногами арлекинов...



Землянично-жалобное

затёрли поролоновый апрель
мастикой до тефлонового лика.
а снится - хоть убейся! - земляника
осевшая на зелень, как на мель,

плывёт и пахнет - мимо, косяком,
почти что плачу. Запахами хмеля
клубничного болею. Но апреля
не выдоить. Проснусь порожняком...



Болеть светом

Змеистый свет скользит по покрывалу
к изгибам пальцев. Крохотные жала
щекочут кожу, бьют куда попало, -
смеюсь уколам солнечного дня.

Болею летом тайно и серьёзно,
вникая в непосредственность вопроса:
с щенячьего восторженного носа
и прямо в занавесочную рвань -

замазать крылья в липкой клейковине,
зрачки расширив сном об атропине,
чтоб грязной, но счастливой, видеть в глине
возможность исцеления калек...

Лекалами разложенные тени
смягчили бы острящие колени
во время лучезарных поклонений.
...но дольше вдохновенья длится век.



Падение вперед

Стремительно падение вперёд.
Толпа орёт, затаптывая в небо...
Который год - глупейший, чуждый год -
в краю пустот замаливаю слепо

какой-то грех, какой-то странный сон,
в котором стон натянут красной нитью,
и слишком много вкрадчивых персон,
условностей, вторичностей. Простить я

смогу на ветер... Ходу больше нет
в бумажные зачёркнутые годы,
где ты - паяц и, кажется, - поэт,
а я - мечта невстреченной породы.

Но буду улыбаться, если вдруг
твои черты проступят из убытка...
Сто двадцать первый вымученный круг,
где ты, мой друг, - искуснейшая пытка.

Главная страница
Напишите мне