----------- Желтый властелин

Я ежедневен, сведущ, многолик.
В моих руках - пульсары и планеты,
пустынное, сжигающее лето
и чей-то непричёсанный парик.

Ничтожна малость женского позора,
смешон порок у падре на подкладке.
Делюсь на всех. Пожизненность - в остатке
и жёлтая чахоточная штора...

Я, верно, страшен, если поутру
ко мне приходят вымолить надежду, -
а слышат звон. Потом - жестокий скрежет,
когда очки терновником протру...

Случайность кровоточит: в ней, раздеты,
в фонтанах бреда тонут тонны люда...
Я вижу всё. Я в чём-то даже Будда.
Я, у метро сбывающий газеты...


-------------- прорыв защиты

Все правильно, - а правила правы, как
исхоженная вдоль и порознь улица.
увидишь - утверждения навыкат, -
как мудрость не хотела целомудриться -

плюс в водку уходящие концы да
невеста не эффектна и простужена...
И - чуешь? - вдохновенье суицида
в защите обескровленного Лужина.



------------ Междумеждье

Я в Междумеждье. Здесь у нас болото -
размером с небо, цвета мескалина.
Продать бы нас... Да нет пустого лота;
хрустит на снос усталая витрина.

Спокоен шаг закованного в "между".
Рутина тины - суетность наряда.
зависим бред от быта и одежды.
- Какого брать?.. - какого, значит, ляда...

Забродит век от мелочных поветрий:
мы любим тень, напыщенность и кешью.
Но ждут тепла в циклопском эпицентре,
и снится жизнь пустому Междумеждью...



-------------- Белая блажь

Блажь распыляется в облако солнечных запахов,
кожа – тончайший муслин – пропускает ветра и желанья.
Встань я пораньше, заметила б сон, исходящий из области
та, что чуть дальше за ушком, которое хочется це…

Целая ночь заполняла провал ледяного окна,
к нам приближалась, меняла на иглы бесстыдные тени,
что-то по жилам, холодное, двигалось в сторону сердца:
так мы сбегали по лентам судьбы друг от друга.

Стихли стихи, от беззвучия выпал овал из оправы –
право зеркальной поверхности быть непохожей на суть
снова оспорено: видеть тебя и не сметь прикоснуться к виску,
там, где чуть дальше – и ушко, которое це…



***

напомни запах яблоневых штор:
в зеленый лед раскрашены коленки,
молочный сон, где утренние гренки
тобою… холодею до сих пор

предчувствуя, как облачен разрыв,
топлю себя в топленом молоке и
без сладкого я попросту болею -
безрадостно претит аперитив.

в молочной послепостной полосе
избыточны грехи и однобоки:
глупеют лупоглазые упрёки,
на яблоневой тени повисев.



------------ на глянцевом развале

На глянцевом развале время "Че" -
клокочущее чувство отвращенья
к себе, к тебе... В каком-то там ключе
придумать бы игре развоплощенье

до самых днищ... На днище спят бомжи,
похожие на ссохшиеся фиги.
Гламур извне прекрасен? не скажи,
игра идёт в жестокосердной лиге -

легато нет. Ни шагу к полынье,
нас в прошлом веке - точно! - откопали...
Я кукла в залоснившемся белье
на скользком и пронзительном развале.



***

Черничной хлябью вычертился вечер,
где точечно подрагивают цели:
дойти и впасть, - где в пасте от скворечен
живет тоска. В глазах ли, на лице ли

оскалит ночь, прожорливую прорву:
какая су... Нелетний сад, ты глянь, я
сижу в себе, подкатываясь к горлу,
октябрьской рыже-вымотанной дрянью.



--------------- Поэзия в чистом виде

Поэзия в чистом виде
стоит между койками реанимации:
переключает датчики,
имитирует сердцебиение,
любознательно тычет
в ренгеноскопию ресурсов…
Неподкупный убийца -
поэзия
в чистом
виде.

Нет желаний, где кафель
в плевках пневмонических кризов,
но как верится в чувства
под действием анестезии!
Понимаешь: по капле
стекается истина к мозгу.
Венценосная вена,
ты избрана чувствовать холод.

Убежать!.. На соседней
загнулся в конвульсиях оттиск
человеческой жизни,
размытой историей пыток
(ох, простите, - болезни)
Полезли, хороший, полезли!.. –
Но на выходе – суки! –
Поэзия
В чистом
Виде.

В ординаторской пили
исход чьей-то тяжкой поэмы.
…Я не вижу, что видеть,
но чувствую сотнями акров,
что на грани признания
в собственном жизне-не-знании
появляется ужас –
поэзия
в чистом
виде.

Познакомься с народом
Напишите мне